Странница, 61 - 3 февраля 2012 18:16

Современный человек стоит перед серьезным испытанием, которое связано с пониманием принципа партнерства. В каком-то глубоком смысле мы все является тоталитаристами, насильниками. Включаясь в отношения, мы сначала определяем, что должен сделать другой человек по отношению к нам, что мы можем получить от него. Независимо от качества отношений (будь он тонкие или грубые, приземленные или одухотворенные), нас всегда интересует то, что мы получаем. Нас волнует прочность связей. Нам нужны гарантии того, что установившаяся связь не зависит от нашего своеволия, что она не может прерваться в любой момент времени по тем или иным «случайным» причинам. Мы требуем гарантий, твердости отношений, фиксированности обязательств. Это все — ложное понимание принципа партнерства. К сожалению, именно так мы относимся к любимым, к своему организму, к своей психике. И тело, и органы, и клетки мы называем своими, даже не пытаясь понять, а что такое «Я» и, собственно, почему это все «мое»?
Холодинамика — это замечательная динамика диалога с тем психическим комплексом, органом или группой клеток, с той проблемой, которые присутствуют в нас, но не устраивают наше целое. И это не насилие над проблемой, а выведение ее на горизонталь диалога.

В холодинамике используется прием индивидуации проблемы, спокойного, мирного, уважительного и равноправного диалога с нею. Человек пытается выяснить, почему появилась проблема. Он спрашивает: «Чего ты от меня хочешь? Почему тебя не устраивает жизнь в моем целом? Почему ты мешаешь мне жить? Чем я мешаю тебе? Чем я могу тебе помочь? Как мы дальше будем с тобой сотрудничать?» И так до тех пор, пока проблема не разрешится. По-видимому, такое отношение к проблеме — это вершина духовности, божественности, высокой человечности. Это — принцип ненасилия, явленный в абсолютном значении. В конце концов, мы можем быть связаны только с теми, кто хочет быть связан с нами. И не более того.

Люди, клетки, сообщества должны притягиваться друг к другу по взаимному согласию, по взаимной любви, причем в той степени и в том аспекте, в котором каждый из них желает связи. Нам, выросшим в обществе насилия, этот принцип кажется диким. Но как ни странно, только на таком основании можно достичь подлинной целостности, выстроить настоящее сотрудничество, обрести и усвоить дар партнерства, когда человек думает прежде всего о том, что он отдает, а не о том, что он может получить.
«Халява» — это когда мы платим копеечку в храме, а за это спасают нашу душу. «Халява» — это когда мы становимся гражданами государства, а за это требуем, чтобы нас защищали. Или когда мы женимся, а потом по праву женатого требуем необходимого нам отношения. Все это — оборотная сторона партнерства, его страшный, уродливый лик. Уж лучше бы между этими элементами не существовало муки сопротивления насильно устанавливаемой связи.

Беда в том, что так бессознательно мы относимся ко всему и ко всем, начиная телом и заканчивая любимыми, друзьями. Мы почему-то думаем, что тело обязано быть здоровым. А оно в ответ: «А с какой стати?» И случается инсульт. Мы удивленно открываем глаза, а телу просто надоело, что мы командуем и не заботимся о нем, что мы ведем себя как насильники, диктаторы, наглецы, в конце концов. То же происходит в обществе, в семье.

Партнерство мы ни в коей мере не связываем со свободой. Мы не рассматриваем его как дар, как «халяву», т.е. как то, что дается, придано, подарено кем-то, почему-то и совершенно непонятно за что. Принцип партнерства звучит просто, но как сложно понимается и тем более принимается человеческой природой, потому что таков стиль нашей жизни. И не только нашей. Все земляне так живут. Они не знают, что можно жить иначе. Они боятся свободы, как жуткого чудовища. Свободу они воспринимают как насилие со стороны окружающих. Они боятся отпустить самих себя. Они боятся своего тела, своей души, своего бессознательного. Люди даже боятся отказаться от знаний. Они расстраиваются, если что-то забывают, не понимая, что память непосредственно связана с актуальностью того, что мы помним. Курсы развития памяти не что иное, как насильственная мистерия над собственным психическим организмом. Изначально наша цивилизация строилась на других принципах. Но в силу некоторых процессов, происходящих на Земле, все поистине могущественное, яркое, красивое оказалось вытесненным из жизни.

Движущее начало любого союза и условие обретения единства, на котором стоит все мироздание, — борьба противоположностей. Поэтому неизбежный конфликт обретает подлинную ценность. Он выступает отправной точкой взаимодействия.
Трудно усвоить, что наши права равны правам другого, что наши знания ничем не лучше знаний другого, что понятия другого не менее ценны, чем наши собственные. Мы всегда выясняем, кто прав. Мы не можем принять правоту обоих. Мы не хотим понять, что счастье не бывает безоблачным, потому что оно всегда динамичное, свободное, живое, переживаемое, разное, чередующееся. Нам хочется стабильности, защищенности, покоя, заключенного в шкатулку. Мы стремимся к постоянству и гарантиям, к каким-то незыблемым основаниям, хотя жизнь постоянно разубеждает в возможности существования такого порядка. Самое интересное, что именно свобода каждого участника союза гарантирует связям искренность, плодотворность и прочность. Только когда оба человека абсолютно свободны друг от друга, тогда они сами решают, оставаться ли им вместе. И если они решают в пользу союза, то их связь будет прочной, настоящей. Но опять же до определенного времени.

Существует ложное противоречие между принципом порядка и принципом изменения. Каждый развивающийся процесс (взаимодействие людей, работа, любовь

• 
• 
•