Все
Отредактировано:24.03.17 10:24
Несколько раз я начинала читать "Повесть о разуме" Зощенко... Раз десять, наверное. А вообще, так-то она хорошо написана, в моем вкусе; возвышенные слова, многочисленные рассуждения, истории из жизни, факты об известных личностях (а также их цитаты). Но по началу сложно было уловить основную мысль книги. О Зощенко я помнила лишь то, что он писал рассказы со "злой сатирой", как нам объясняли в начальной школе. Я помнила высказывания каких-то тетушек о том, что "до 90-х я могла его читать, а теперь вообще не воспринимаю". Но больше ничего об этом писателе мне известно не было, я не читала его предыдущих книг, на которые он порой ссылается, и мне, соотвественно, не были понятно многочисленные патетические восклицания из разряда "Ах, бедный я! Какая жалкая жизнь мне была обеспечена!". Но, все же, как это меня не напрягало по началу, не очень хочется иронирозировать над манерой писать известного писателя, потому что (за исключением этого момента) "Повесть о разуме" мне понравилась, и, более того, породила себя много "думок" и даже серьезных раздумий, а также углубила мои познания о жизни разных интересных людей. Над ранами смеется только тот, Кто не бывал еще ни разу ранен. ...написано в эпиграфе к главе "Тигры идут"; и это, конечно же, настроило меня на серьезный лад. Ах, ранены, ах, проблемы в общении, ах, бессознательные страхи... Нам тоже все это знакомо. И даже если я надумываю, в любом случае, мне хочется верить, что автор по-настоящему откровенничает, и нельзя вот так запросто насмехаться над ним, высмеивать его рассуждения, и наплевать, что часть их кажется мне несколько умозрительной.... Это история некого восприимчивого и чувствительного ребенка, прошлое которого, а точнее - некоторые его события, не позволяли ему "счастливо жить". Они связывались друг с другом, ассоциировались с еще какими-то явлениями, изменялись, проходя через более взрослое сознание, и, в конце концов, автор осознал их как "условные страхи". Автор боялся воды, видел в кошмарах тигров и нищих... Раскрыв связь между своими страхами и событиями детства, он, как утверждает, обрел спокойствие и покой. Но автор отнюдь не претендует на истину; напротив, не один раз он оговаривается, что это всего лишь его частный случай, его история, его жизнь и его метод лечения. Мне же, далекому от медицины человеку, какие-то моменты показались весьма убедительными. Я задумалась: а может быть, мое нежелание общаться с другими людьми, всего лишь защита на какие-то условные раздражители из детства, а не данность? Собственно, глава о его прошлом является некоторым вступлением к основному тезису: разум может все. И после чересчур, на мой взгляд, пафосного(но все же очень, очень тоскливого) заявления "больше я не могу вспоминать свою безрадостную жизнь" или чего-то вроде, автор переходит к "Разум побеждает смерть", "Разум побеждает страдания" и "Разум побеждает старость". Исключая некоторые медицинские подробности, которые мне не интересны, этими главами я по-настоящему заинтересовалась. Во-первых, мне интересна тема страданий, которая поднималась не раз. Красивую, но человековредительскую позицию, которая мне очень нравится(исключительно в художественном плане), - "страдания очищают душу" - Зощенко категорически отрицает. Нет, не в них корень таланта, - пишет он, - И напрасно поэты, художники и прочие воспевают их... А во-вторых, читателя ждет маленькое исследование автора об известных персоналиях: Эдагар По (боялся воды), Гоголь (затруднения в отношениях с матерью и приемом пищи), а также немного Бальзака (на его примере Зощенко объясняет, что "разума" тоже не должно быть слишком "много"). Временами он рассужает о "старой" и "новой" поэзии(сейчас они обе, конечно, прошлый век), о своих знакомых и прочее-прочее-прочее. Читалось легко, но удержаться за красную нить иногда было сложно. В целом после книги осталось приятное впечатление и захотелось стать лучше, захотелось избавиться от своих страхов. Наверно, мы и в самом деле сами себя загоняем в рамки и много надумываем. Иной раз просто приснится накануне страшный сон, а я все утро хожу подавленная: помню, что было что-то плохое, а что конкретно - не помню. И, когда я вспоминаю где-нибудь к обеду, что неприятный осадок - всего лишь послевкусие гадкого сна, мне становится смешно: почему я сразу этого не поняла? А вдруг, когда-нибудь ранее, случилось что-то неприятное, и вот я терзаюсь и терзаюсь... а это нечто - совсем не стоит моих нервов.
(с)